Русские народные промыслы. Оренбургский пуховый платок. December 18th, 2017

Здравствуйте уважаемые.
Продолжаем с Вами разговор о русских народных промыслах. В прошлый раз вспоминали крестецкую вышивку: , ну а сегодня немного поговорим о оренбургских платках пуховых. Как-никак — один из символов России:-)) Ему даже песни посвящают:-) Помните?

Оренбургский пуховый платок — это вязаный платок из козьего пуха и нити-основы (хлопчатобумажной, шёлковой и т.д).Вся суть именно в пухе, который собирается с особых коз, которые водятся только в Оренбургской области.

Многие специалисты утверждают, что пух оренбургских коз — самый тонкий в мире16-18 мкм. Для сравнения у тех же ангорских коз толщина заметно больше — 22-24 мкм. Поэтому изделия из оренбургского пуха — шали и паутинки — особенно нежные и мягкие.

Оренбургский пуховый платок — это защищенный бренд по наименованию места происхождения товара. Называться оренбургскими пуховыми платками имеют право только изделия «ОренбургШаль» (ИП Уваров А.А.) и «Фабрика Оренбургских пуховых платков» (ООО «Шима»). Первая специализируется на изделиях ручного производства с соблюдением сложившихся в ходе развития промысла и исторических канонах технологиях, вторая на изделиях, произведенных на станках.

Оренбургские платки бывают нескольких видов:
Простой пуховый платок
(или шаль) — серые (редко белые) толстые теплые пуховые платки. Наиболее теплый вид платка. Такие платки используются для повседневной носки.

Паутинка
— ажурное изделие из козьего пуха тонкого прядения и шёлка. Не используются для повседневной носки. Используется в торжественных, праздничных случаях, так как схемы и приемы вязания намного сложнее, чем простого пухового платка. Обычно используется более чистая и мягкая шерсть, что удорожает изделие.

Палантин
— тонкий шарф/накидка, по способу вязанию и применению аналогичен паутинке.
Паутинка и палантин — это очень тонкие, как паутина, платки. Тонкость изделия нередко определяют по 2 параметрам: проходит ли изделие через обручальное кольцо и помещается ли в гусином яйце. Впрочем, не каждое хорошее изделие обязательно соответствуют данным условиям, так как каждая мастерица прядет нить разной толщины, иной раз предпочитая более толстую нить тонкой.

В качестве основы для паутинок используют шёлковую (реже — вискозную или хлопчатобумажную) нить, для шалей используют хлопчатобумажную (реже — лавсанную) нить. В паутинках обычно две трети пуха и одна треть шёлка.

История платка связана с оренбургским казачеством, а те в свою очередь подсмотрели у калмыков и киргизов.
Особый толчок развитию промысла дал Пётр Иванович Рычков. В 1766 году он опубликовал исследование «Опыт о козьей шерсти», предлагая организовать пуховязальный промысел в крае. И все завертелось:-)

Впоследствии оренбургские платки по своей цене и качеству смогли составить конкуренцию даже кашемирским. И это не удивительно.
Производство платка не очень простое. Хороший платок ручной работы вяжут из сучёной пряжи: мастерица сначала прядёт плотную нить из козьего пуха, а затем напрядает её на шёлковую (хлопчатобумажную) нить-основу. Такой платок — паутинка или шаль — изначально не выглядит пушистым. Изделия начинают пушиться в процессе носки.

Носится такой платок очень долго.
Хорошая мастерица за месяц может связать две паутинки среднего размера или три палантина. На изготовление платка большого размера или платка с рисунком или надписью уходит месяц и более. Каждый платок — это оригинальное художественное произведение, в которое вложено немало творческого труда и терпения мастериц-пуховязальщиц.

В Оренбургской области вяжут не только вручную, но и на машинах. Машинные изделия красивые и менее дорогие, но не могут сравниться с платками ручной работы. Машина при вязке «рубит» пух, и изделие становится более грубым. Такой платок больше похож на платок из очень мягкой шерсти. Впрочем, серединка платка некоторыми мастерицами вяжется именно на машинке, так как в этом случае середина изделия получается более ровной, однако ручная работа и в этом случае ценится выше.

Самая большая коллекция платков представлена в музее истории оренбургского пухового платка, являющегося филиалом Оренбургского областного музея изобразительных искусств.
Приятного времени суток.

Оренбург славится своими знаменитыми на весь мир пуховыми платками. Они изготавливаются из тонкой нити козьего пуха. Эта нить может быть хлопчатобумажной или шелковой, отсюда и качество платков разное. Фасоны платков весьма разнообразные. Все приезжающие туристы считают, что нет ничего лучше, чем увезти из России матрешку и знаменитые оренбургские пуховые паутинки . Мода на эти изделия не уйдет ни когда. Пуховый платок вылечит от любого заболевания и спасет от ветра и стужи.

Оренбургский платок – символ России

Еще с начала восемнадцатого века зародилось вязание пуховых платков. Пуховницы-мастерицы применяли козью шерсть в пуховязальном промысле. Оренбургские платки неоднократно выставлялись на знаменитых парижских выставках. Это и присвоило им всемирную знаменитость.

Оренбургский козий пух – самый тонкий в мире. Именно поэтому его используют для вязания платков, накидок и паутинок. Все изделия необыкновенно мягкие и нежные. И не смотря на тонкость, козий оренбургский пух является очень прочным. Если его сравнить с шерстью, то козий пук превзойдет его.

Сколько ни пытались французы вывезти местных коз, чтобы отладить подобное производство во Франции, все попытки заканчивались одним – козы вырождались и становились обычными животными с грубым пухом.

Виды оренбургских платков

Существует очень много фасонов оренбургских платков. Самая обычная классическая модель – толстая вязаная шаль серого цвета. Это очень теплый платок для повседневного использования.

Оренбургская паутинка – это ажурное изделие из тонкого козьего пуха или шелка. Для вязания этого изделия выбирается только чистая шерсть, мягкая и высокого качества. Именно поэтому паутинка считается не только самым модным, но и самым дорогим платком. Паутинку во все времена надевали для особых случаев, праздников и торжеств.

Палантин накидка – так же как и паутинка вяжется из тонкой нити и весь процесс производства схож с паутинкой.

Оренбургские паутинки отличаются не только тонкостью изделия, но и красивыми узорами, мягкостью, эластичностью. Эти изделия востребованы во все времена, потому что в холодное время года удерживают тепло. Только мастерицы-вязальщицы способны выразить русские мотивы сказок и песен в своих узорах. Умелые мастерицы изображают на своих изделиях природу, символы домашнего очага. Каждая вязальщица придумывает узор для своего платка сама.

Удивительна природа Оренбургского края. На юге — безбрежная степная равнина, на севере — озера-старицы, речушки, рощицы, цветущие луга, на западе — стеной поднимаются сосны Бузулукского бора, а на востоке — отроги Уральского хребта — Губерлинские горы. Одно из красивейших мест оренбургской земли. Горы здесь невысокие, но они чередуются с глубокими обрывистыми логами, создавая картину, полную суровой красоты.

На восточных землях, а не на западных, «самых тучных и к земледелию наиспособнейших», — там, где грунт земли каменистый, а крутые сопки и застывшие волны Губерлинских гор словно обнимают поселки и станицы, получил свое рождение оренбургский пуховязальный промысел.

В архивных документах XIX — нач. XX вв. констатируется, что «производством пуховых платков занималось в Оренбургской губернии женское население казачьих станиц — в междуречье Урала — Сакмары до Орска и далее на север — по казачьим станицам до Верхне-Уральска и Троицка. При этом районами с наиболее развитым пуховязанием являлись территории, занимаемые семьями казаков Первого отдела Оренбургского казачьего войска и частично — станицами Второго отдела».

Так, описывая свою поездку по Южному Уралу в 1841 году, известный военный инженер, генерал-лейтенант И.Ф. Бларамберг заметил: «Преодолев довольно крутые Губерлинские горы… на почтовых станциях я встречал молодых казачьих девушек и женщин, которые в длинные осенние вечера допоздна вязали из тонкой козьей шерсти великолепные платки, иногда легкие, как паутинка, различных рисунков и всех размеров».

Обширная территория Оренбургского края в начале XVIII века имела малочисленное население. Слабозаселенные земли называли «лежащими впусте». Эти свободные земли отчасти и послужили причиной широкого переселенческого движения на Южный Урал и в Приуралье, начавшееся с момента основания Оренбурга, образования губернии и сооружения укрепленной пограничной линии.

В частности, в Оренбургском крае во второй половине XVIII века основную массу переселенцев составляли выходцы из Среднего Поволжья и Центрально-Черноземного района. В первой половине XIX века население Оренбуржья пополнили десятки тысяч семей из Тамбовской, Пензенской, Воронежской, Курской, Рязанской, Орловской и Тульской губерний. Служивший в Оренбурге В.И. Даль со знанием дела писал в 1852 году: «Оренбургская губерния, заселенная искони инородцами, большей частью кочевыми, наполнилась русскими двадцати губерний».

Мощный миграционный поток включал разные социальные элементы — казенных, помещичьих и заводских крестьян, а также казаков, купцов, дворян и прочих. Особенно численно выросли государственные крестьяне и казаки.

Заселение казаками земель Южного Урала преследовало государственные интересы, поскольку необходимо было защитить стратегически важные юго-восточные окраины империи. Оренбургское казачье войско было учреждено указом императрицы Елизаветы Петровны в 1746 году.

В условиях, когда приходилось жить по военным законам казачьей жизни, когда «тощий надел и неблагодарная почва» не могли прокормить семью, а покинуть станицу было далеко не безопасно — женщины нашли возможность дополнительного заработка. Особенности качества пуха местных коз натолкнули их на мысль о создании легкой, теплой и необходимой в женском костюме вещи. Козий пух при прядении вытягивался в тончайшую нить, подобную паутине. Никакая овечья шерсть, лен, конопля и т. п. не были столь податливы и нежны при традиционной обработке. Можно представить, как опыт первых мастериц пуховязания передавался и оттачивался от поколения к поколению, как шел процесс накопления и совершенствования ремесленно-технических навыков и приемов обработки пуха и вязания. Все возрастающий спрос вынуждал привлекать к изготовлению платков членов семьи и родственников, а затем и односельчан. В результате коллективного опыта сложилась художественная система промысла, и оренбургский пуховый плёток стал таким, каким мы его знаем.

Оренбургский пуховый платок — название собирательное. Это и теплая шаль, и тонкий легкий, ажурный платок-«паутинка». В удивительном согласии соединились в них уникальные особенности пуха местной породы коз и народное понимание красоты, гармонии и порядка. Пуховязание оказалось настолько выгодным и «жизнеспособным» делом, что во многих поселениях оно часто становилось единственным стабильным источником дохода. Длинными зимними вечерами оренбургские казачки думали не столько о сохе-матушке и земле-кормилице, сколько о спицах и пуховых платках.

Этому в значительной степени способствовало и то крайне важное обстоятельство, что казачья земля делилась по паям и нарезалась только мужчинам, достигшим призывного возраста. Женщины и дети никакого земельного надела не получали. Кроме того, незамужние женщины-казачки не имели права наследовать землю, так как согласно Указу земля могла передаваться по наследству только детям мужского пола. Таким образом, многие молодые женщины из казачьего сословия были лишены столь важного источника средств к существованию.

Наконец, имелось и ещё одно обстоятельство. Из года в год в отчетах о состоянии Оренбургского казачьего войска численный состав женского населения превышал мужское. Вся трагедия этих цифр раскрывается при знакомстве с делом пух-артели в поселке Каменноозерном Оренбургского уезда. Из 33 вязальщиц — 15 казачьи вдовы, потерявшие мужей, средний возраст которых составлял 30-35 лет. Поэтому и тянулись вдовушки-молодки к самостоятельной работе, покрывая платками свою нужду и женскую несчастную долю.

Еще в 30-е годы XIX века В. И. Даль описывал безрадостную жизнь дочери казачьего капитана Анны Ивановны Комлевой: «Были у нее козы, кои, не по местному обычаю, шатались зиму и лето по городу и слободке, не требовали корму, а на ночь приходили домой; они кормили хозяйку молоком и приносили ей свой пух, из которого старушка прилежно вязала ценные платки и косынки».

Член кустарного комитета С.А. Давыдова, обследовавшая оренбургский промысел в 1910 году, в своем отчете докладывала: «… через год или два не останется ни одного хутора по берегу реки Сакмары, в котором не занимались бы пуховязанием. О казачьих селениях нечего и говорить: от Орска до Оренбурга во всех поселках женщины и девицы от 7 лет в свободное от полевых работ время исключительно заняты пуховязанием, да и за Орском много поселков, в которых занимаются этим промыслом».

Рост численности казачества, активный поиск новоприбывшим населением возможностей заработка, появление мелких станичных торгов, базаров и расцвет ярмарочной торговли — все это способствовало развитию женского казачьего пуховязального промысла.

Петр Иванович Рычков (1712-1777 гг.) — известный русский историк и экономист, член-корреспондент Петербургской Академии наук, исследователь Оренбургского края, автор «Топографии Оренбургской» (1762 г.), многочисленных статей о географии, населении, хозяйстве, быте и культуре Оренбуржья.

В работе «Опыт о козьей шерсти» в 1766 году он писал: «У нас в России шерсть козлиная почти вся за негодную почитается…Охота и любительство к таким вещам и делам, которые к пользе государственной обращены быть могут, побуждали меня глазами своими освидетельствовать оную шерсть, не найдется ли из нея хотя что-нибудь годное в пряжу и употребление… Козы под волосьями или под наружною шерстью имеют у себя другую, мягкую, кою называют пухом или подсадом, почему в самое нынешнее время, в декабре 1765 года, велел я, взяв одну козу, чесать ее при себе гребнем, каким чешут волосы. Сим способом достали из нея пух так тонкой и мягкой, что схож почти с хлопчатою бумагой». П.И. Рычков был первым исследователем, обратившим внимание на уникальные качества пуха местной породы коз.

Уделяя большое внимание экономике Оренбургского края, где он прожил долгие годы, П.И. Рынков энергично выявлял и горячо поддерживал все, что могло способствовать прогрессивному экономическому развитию Оренбуржья.

В истории пуховязального промысла навсегда останется и имя жены П.И. Рычкова — Елены Денисьевны Рычковой. Утвердилось мнение, что будто бы она первой связала платок из козьего пуха и была в 1770 году удостоена за него золотой медали. Однако эти заблуждения были развеяны оренбургским профессором П.Е. Матвиевским. Елена Денисьевна действительно удивляла многих своими искусными платками из козьего пуха, но она не была первой в этом деле. Как человек неравнодушный ко всему новому и непознанному, поддерживая мужа во всех его начинаниях и исследованиях, она попыталась изготовить изделия не из козьего пуха, а использовать для этого новый материал — кипрейный пух. Тогда это было настоящим открытием, наглядным, убедительным.

«Следуя подсказке мужа, «…статская советница Рычкова, сделав из сего кипрейного пуху своими руками колпак, гораздо легче и в доброте превосходнее бумажного, и, выткав в доме своем небольшую ширинку (платок), от Вольного экономического общества в 1770 году получила в награждение золотую медаль, на коей надпись: «За труды воздаяние». Однако выработка художественных тканей из «кипрейника», требовавшая больших затрат непроизводительного труда на собирание пуха, не получила промыслового значения. Изделия Е.Д. Рычковой из кипрейного пуха — всего лишь трудовой эпизод, оригинальный художественный эксперимент, высоко оцененный современниками. Козий пух оставался вне всякой конкуренции. Его приоритет в пуховязальном промысле с того времени и доныне остался незыблем.

В первой половине XIX века уже другой ученый, изучавший Оренбургский край не только по долгу службы, человек увлеченный, Владимир Иванович Даль вновь поднимает вопрос об уникальном пухе как предмете, достойном государственного интереса.

В статье «О козьем пухе» в 1835 году Даль пишет: «…важнее и полезнее всего было бы обратить более внимания на торговлю этою статьею — козьим пухом — в тех местах, где сама тороватая и своенравная природа его производит в изобилии». В.И. Далю уже нет нужды, как П.И. Рычкову, доказывать ценность пуха: «Драгоценность, незаменяемость козьего пуху известны почти всякому и не подлежат сомнению: из него только можно выделывать восточные шали, из него только — русские платки или шали, не уступающие первым».

В этой же статье Владимир Иванович Даль описывает любопытную историю о неудачной попытке разведения пуховых коз во Франции. О ней же писала в 1923 году и газета «Санкт-Петербургские ведомости». Неудачный опыт был настолько показателен, что его упоминает и знаменитый Альфред Брем в своем фундаментальном труде «Жизнь животных».

Тогда, в 1835 году, В.И. Даль точно описал условия, в которых формировалась порода пуховых коз: « …проводя строгую зиму в буранной степи на подножном корму, покрывается на зиму всемогуществом благодетельной матери-природы: тонким, густым и теплым подшерстком, известным у нас под именем козьего пуху».

Он эмпирически сделал заключение о том, что «козы наши, мало-помалу, во всем уподобились Франции, и нет пользы и нет нужды выписывать, находить и разводить пуховых коз на местах, где сама природа отказывает им в этой драгоценной одежде; они переродятся всегда, и в самое скорое время».

В свою очередь уникальные свойства козьего пуха степных коз определил климат. Специфика природно-климатических условий: суровая зима и сильные бураны при 20-30 °С мороза, постоянные ветра и резкие перепады температуры, разнотравье степных пастбищ — все это послужило причиной появления породы коз с удивительными свойствами пуха.

Оренбургская порода коз — единственная в нашей стране, обладающая самым тонким (14-16 мкм) эластичным пуховым волокном, не грубеющим с возрастом. Его отличают блеск и шелковистость, относительная крепость и естественная однотонная окраска, малая теплопроводность и уравненность волокна по длине. Пух хорошо отделяется от основной шерсти, что имеет большое значение при его переработке. Но, пожалуй, самым важным для вязальщиц является его мягкость. Только мягкий пух можно спрясть в нить, подобную паутине.

В начале XIX века владельцем парижской фабрики по изготовлению знаменитых шалей (шали-терно) г. Гийомом Луи Терно через посредника господина Жобера было закуплено 1300 коз из оренбургских степей. Козы были доставлены во Францию. Вскоре оказалось, что при содержании животных в новых условиях свойства козьего пуха изменились, французы обнаружили, что пух стал непригодным для производственных целей. Он не соответствовал качеству, которое было, когда козы жили на оренбургских землях.

В Оренбуржье говорят: «Не за горами Великий пост — время чесания коз». Шерстяной покров пуховых коз, состоящий из ости и пуха, вычесывают дважды. Первый раз обычно в конце февраля — начале марта, второй — через 20-25 дней после первой чески. Вычесывание связано с естественной линькой животных.

Сами оренбургские казачки, по сообщению журнала «Вестник оренбургского учебного округа» (1915 г.), «одеваются довольно чисто, прилично и модно — по-деревенски. Шапочек женщины не носят, но для выхода в праздник почти каждая имеет пуховую вязаную серую или белую шаль местного производства».

При выходе из дома на легкий платок, волос-ник или повойник, казачки обязательно набрасывали мягкий теплый платок или шаль. Белые ажурные платки одевали по праздникам или в церковь. Серые — на каждый день: по хозяйству, за водой. Платки носили по-разному: накидывали свободно на голову, надвигали на лоб, завязывали под подбородком или на шее. Большие платки обматывали вокруг шеи и завязывали сзади вокруг талии, поверх третьего конца или под него. Можно было покрыть голову, а концы платка опустить на грудь или покрыть плечи, скрепив спереди булавкой или брошью.

Одно из драгоценнейших качеств оренбургского платка — пластичность вязаного изделия, его податливость и мягкость. Он великолепен в расправленном виде, когда раскрывается богатый узор, он же совершенно преображается в складках и драпировках, когда внимание останавливается уже на качестве самого материала — пуха. А благородство цвета — торжественность и чистота белого или богатство оттенков серебристо-серого пуха, могли удовлетворить вкусы самых изысканных женщин. Белый цвет — «всем цветам цвет», знак радости и праздничного настроения, символ чистоты, примирения и покоя, дорогой и нарядный цвет для торжественных случаев. Белоснежный покров делает ярче природные краски женского лица, акцентируя на нем внимание окружающих. Для русских круглых и румяных лиц обрамление белым пуховым платком было выполнено как будто по специальному заказу. Белый ажурный платок оттенял и подчеркивал цветовую палитру как народного костюма, так и дамского платья высшего света.

Православная Русь, собираясь в церковь к воскресной или праздничной службе, с особым вниманием относилась к головному убору. Белый оренбургский платок как никакой другой соответствовал церковным правилам — быть смиренными и благочестивыми. Ажурная белая шаль своей благородной строгостью отвечала особенному состоянию души верующего человека в храме. Вместе с тем, женщины ценили красоту и изящество изделия, согреваясь под его покровом в холодной, иной раз неотапливаемой церкви.

Серые платки от теплых оттенков до холодных, «пепельно-серых с лунным голубым отливом» и почти черных чаще использовались в повседневной жизни, согревали в будни. Их сдержанный колорит выбирали для себя женщины старшего возраста. Для них теплая тяжелая пуховая шаль считалась лучшим подарком. Белая и особенно серая гамма принимались старообрядческими кругами. Монохромная сдержанность оренбургских платков импонировала вкусам людей творческих профессий и разночинной интеллигенции.

Оренбургские платки были настолько хороши, что привлекали внимание императорской семьи. В 1863 году секретарь Ея Императорского Величества Государыни Императрицы господин Ф. Мориц просил оренбургского генерал-губернатора графа И.А. Толстого сделать соответствующее распоряжение о привлечении казачки Брагиной из станицы Верхнеозерной к изготовлению нескольких пуховых платков. Императорский Двор желал иметь оренбургские платки, связанные определенной мастерицей. По всей видимости, ее платки были известны и нравились — «пришлись ко двору».

В 1877 году Ея Императорскому Высочеству великой княгине Марии Павловне по ее личному желанию были доставлены две шали, связанные казачками Оренбургского казачьего войска.И, как бы подтверждая выбор Ея Высочества, звучат слова академика живописи писателя Н.Н. Каразина: «…изделия из пуха, выходящие из их искусных рук, достигают полного совершенства. Они очень дороги и составляют предмет роскоши. Тонкость пуховой нити и вязания поистине изумительны. Платок около двух квадратных саженей можно свободно протянуть за конец сквозь обыкновенное обручальное кольцо».

В «Оренбургской газете» № 25 за 1913 год давалась характеристика «самому дорогому оренбургскому платку». О таком изделии сообщалось следующее: «пятидесятирублевый платок должен быть выполнен из чистого пуха без примеси шелка или бумаги, связанный в 1000 или 1100 петель, 5-6 аршин в квадрат (3,5-4 м), диагонально взятый с угла на угол, может быть пропущен в кольцо и должен весить не более 20-22 золотников (80 граммов). Цвет пуха серый или белый, особенно ценятся в сером более темные цвета, а в белом — чисто белые, крем идет уже во второй сорт. Цвет хорошего, дорогого платка должен быть одинаков, ровен, без малейшего оттенка. На изготовление его нужно не менее 8-10 месяцев. Встретить теперь в продаже чисто пуховый платок трудно, даже, пожалуй, нельзя, можно иметь только на заказ».

Русская литература представляет много примеров, где пуховый платок выступал как близкая и привычная деталь женского костюма, причем у женщин самого разного имущественного положения. В произведениях А.Н. Толстого, Н.А. Тэффи, М.А. Алданова неоднократно упоминается платок при описании быта дореволюционной России.

В рассказе «Гюи де Мопассан» писатель И.Э. Бабель видит действующих лиц именно в оренбургских платках. «Мужья закутали сестер в котиковые манто, в оренбургские платки, заковали в черные ботинки; под снежным забралом платков остались только нарумяненные пылающие щеки, мраморные носы и глаза… Пошумев, они поехали в театр, где давали «Юдифь» с Шаляпиным».

Курьёзный случай, происшедший с К.С. Станиславским и связанный с оренбургским платком, описывает в своих мемуарах А. Мариенгоф. Однажды зимой «Станиславский приехал в Художественный театр на бородатом «ваньке». Бог был повязан сверх меховой шапки оренбургским платком с углами, выпущенными на спину поповской шубы», вследствие чего был принят извозчиком за деревенскую бабу. Недоразумение разъяснилось, когда извозчик пришёл в театр в поисках своего седока, который забыл расплатиться.

Мещанское сословие: свахи, швеи, модистки, мелкие торговки и другие — довольно многочисленный социальный слой России. «Это мещанство есть везде, где только есть русский город, даже большое торговое село, — писал В.Г. Белинский, — прекрасная половина представляет своими костюмами дикое смешение русской одежды с европейской. Мещанки ходят большей частью (кроме уж самых бедных) в платьях и шалях порядочных женщин. На голове мог быть платок, чепец или шляпа, поверх которых в русские морозы повязывался теплый платок». Заказать платок можно было в Оренбурге в магазине П.В. Черневой, что находился в центре города, на ул. Николаевской, в доме Балашева, против церкви Петра и Павла. На вывеске значилось — «Магазин пуховых платков». Владелица предлагала всем желающим большой выбор платков «лучшего качества, по ценам вне конкуренции».

Платки оренбургских вязальщиц находили себе место повсюду, начиная от избы селянина и кончая домами знатных людей. Пуховые изделия наших мастериц перешагнули границы родной страны и очутились на выставках и в магазинах многих столичных городов Западной Европы, Азии и Америки.

В 1851 году на Всемирной выставке в Лондоне оренбургские пуховые платки впервые были представлены европейской публике. Первый платок приобрели для этой выставки в станице Верхнеозерной у дочери зауряд-сотника Марьи Зориной, «которая состояния бедного». Второй платок был выполнен дочерьми титулярного советника Бондаревского, девицами Прасковьей, Ольгой, Марией, Аполлинарией и Александрой, проживающими в Оренбурге. Сначала сестры решили поднести свое творение Государыне Императрице. Однако «Ея Императорское Величество, удостоив Всемилостивейшего внимания изделие девиц Бондаревских, соизволила пожаловать им 100 рублей серебром и повелеть отправить помянутый платок в Лондон для помещения на выставке».

Следующая Всемирная выставка в Лондоне открылась в 1862 году. Экспонатов, собранных Оренбургским краем на выставку 1862 года, было так много, что понадобилось 20 ящиков для их упаковки. Среди ценного груза было всего шесть оренбургских платков. Их связала урядница Оренбургского казачьего войска третьего полка станицы Оренбургской Мария Николаевна Ускова.

Курьезно, что платки, составив ничтожно малую часть от веса и объема всех экспонатов, отправленных на Всемирную выставку, были одними из немногих произведений, удостоенных награды. Из шести медалей, полученных Оренбургским краем на Всемирной выставке, одна была присуждена именно за оренбургские шали Марии Николаевны Усковой.

Платки оренбургских вязальщиц удостоились особого одобрения Королевской лондонской комиссии, выразившей свое «уважение к пользе подобного рода трудов» присуждением им особых медалей. Но если девицы Бондаревские получили именную медаль и свидетельство, то платок «бедной» Маши Зориной был на выставке безымянным. Фамилия мастерицы из станицы Верхнеозерной потерялась еще в Оренбурге. В выставочных описях он значился как «произведение казачек Оренбургского казачьего войска». Именно на имя «казачек» выписано свидетельство и передана медаль. Возможно, Марья Зорина так и не узнала, что ее платок удостоился столь высокой чести. Награда попала не к адресату, а была препровождена для хранения в Войсковое правление.

Указ о передаче на хранение свидетельства, медали и книги, полученных на первой Всемирной выставке в Лондоне. 1854 г.

В 1870 году в Санкт-Петербурге открылась Всероссийская мануфактурная выставка. Из Оренбурга в далекую северную столицу было отправлено два платка, связанных женой урядника Оренбургского казачьего войска Анной Гнеушевой и вдовой-казачкой Авдотьей Степановой. Платки на бланке экспоната выставки именовались шалями и имели указания размеров -4×4 аршина, 3×3 аршина (аршин — 71 см).

Двумя годами позже, в 1872 году, на Московской политехнической выставке оренбургский промысел представляла уже целая коллекция платков.

К сожалению, имена мастериц-участниц не были заявлены. Но чрезвычайно интересно, что выставочная опись содержала размеры и вес платков. Соотношение этих параметров вызывает у нас сегодня восторженное удивление. Так, платок размером 3×3 метра весил всего 100 граммов! Если сравнивать параметры с данными современных платков, то прежние ровно в два раза больше и легче!

Настоящим событием в общественной и государственной жизни России стала грандиозная по тем временам Всероссийская художественно-промышленная выставка 1882 года в Москве. Среди платков, отобранных к выставке — шаль, связанная казаком Кваркенской станицы Ефимом Карповым. За женой оренбургского мещанина Лукерьей Алексеевной Умновой числилось 13 пуховых платков различных цветов и достоинств. Шаль белого пуха длиной 6 аршин и шириной 5 аршин (4×3,5 м) представила жена коллежского секретаря Оренбургского казачьего войска Дарья Сергеевна Лошкарева. Размеры шали столь велики, что сегодня кажутся невероятными.

Участницей выставки была и М.Н. Ускова. В ее описи были платок «с царской короной и по оному вывязано: «Боже, Царя храни», в длину 4 аршина, в ширину — 4 аршина, платок по белому фону с серыми цветами, в длину 5 аршин и в ширину 5 аршин».

Несомненно, что платки Марии Усковой, представляя традиционный промысел, отличаются творческой самостоятельностью. Так, введение надписи в поле платка — исключительный случай. Как и двухцветное вязание, оно чрезвычайно сложно по технологии изготовления. Двухцветные платки — не рядовое явление в искусстве оренбургского пуховязания. За столь трудную работу брались лишь самые искусные вязальщицы. Кстати, к двухцветному вязанию оренбургские платошницы обратились лишь во второй половине XX века, возродив утраченные традиции. На выставке в Москве М.Н. Ускова награждена бронзовой медалью.

Не прошло и года после московской выставки, как в 1883 году корреспондент «Оренбургского листка» сообщил оренбуржцам, что: «М.Н. Ускова, казачка из нашего Форштадта, увеличила свои лавры. На международной выставке колониальных произведений в Амстердаме (Нидерланды) госпоже Усковой присуждена серебряная медаль за оренбургские пуховые платки. Из оренбургского края никто другой наград не получил».

«Пуховые изделия по своей оригинальности и совершенству выделки могли бы получить гораздо большее распространение, чем теперь, могла бы также развиваться заграничная торговля ими, если бы на эту отрасль промышленности у нас было обращено должное внимание».

В 1891 году наследник цесаревич Николай Александрович, возвращаясь из заграничного путешествия, проследовал по землям оренбургского казачества. Для оренбургских вязальщиц встреча наследника стала поводом показать свои достижения.

Особенно отличились жители поселка Верхнеозерного, где развернулась целая выставочная экспозиция оренбургских платков. В поселке для его высочества был приготовлен ночлег в доме купчихи Дарьи Кретовой, Квартира была небольшая. Хозяйка украсила вход цветами, полосками лебяжьего пуха и разноцветными фонариками. На окнах и дверях дома она повесила гардины из белых ажурных пуховых платков. От дома Кретовой шла аллея до арки, воздвигнутой казаками в честь высокого гостя. Аллея была устлана коврами, лебяжьим пухом и белыми пуховыми платками. По белому облаку (а именно такой выглядела аллея), были разбросаны цветы. Саму арку украсили флагами, цветами и разноцветными фонариками.

Наследник, подъехав к арке, был чрезвычайно удивлен увиденным белым пуховым убранством. По свидетельству очевидцев, гость изволил пройти по аллее, выложенной платками, в отведенную квартиру. Купчиха Кретова за поднесение в подарок его высочеству ковров из лебяжьего пуха и радушный прием в своем удивительном доме имела счастье получить из августейших рук бриллиантовый перстень.

Имена Д.Л. Кретовой и М.Н. Усковой мы встречаем вместе в репортаже о Московской ремесленной выставке. Информируя читателей, сотрудник «Оренбургского листка» 14 июля 1885 года писал: «Госпожи Ускова и Кретова, обе из Оренбургской губернии, экспонируются: первая исключительно вязаными женскими оренбургскими платками из пуха, а вторая, кроме того, пуховыми кофтами, пелеринами, муфтами, шапочками и прочим. Госпожой Усковой выставлен огромнейший оренбургский пуховый платок, который весит только 15 золотников. Цена ему 100 рублей».

Еще одной яркой победой оренбургских мастериц ознаменовался 1893 год. «Оренбургские губернские ведомости» писали, что на имя губернатора получены 6 бронзовых медалей с дипломами, в тексте которых указывалось: «Американские Соединенные Штаты по постановлению Конгресса уполномочили Всемирный Колумбов комитет при Международной выставке, устроенной в Чикаго, штат Иллинойс, в 1893 году выдать медаль (Оренбург, Россия) за присланные на выставку пуховые платки. Выставленный материал состоит из козьего пуха, искусно подобранного и расчесанного рукою, он отличается необыкновенной легкостью и шелковистостью. Изделия замечательны по своим оригинальным и богатым узорам, что свидетельствует о большой опытности в ручном вязании».

В 1896 году Всероссийская промышленная выставка открылась в Нижнем Новгороде. Произведения промыслов занимали на ней большое место наравне с промышленными и сельскохозяйственными товарами. Соседство знаменитой Нижегородской ярмарки сделало эту выставку особенно шумной, пестрой и праздничной. На ней шла оживленная торговля кустарными изделиями. Рядом с уральскими росписными подносами, торжокским золотым шитьем и ростовской финифтью большим спросом пользовались оренбургские пуховые платки.

Еще в 1894 году, за два года до описываемых событий, купчихи второй гильдии — уже знакомая нам Дарья Лавриевна Кретова из станицы Верхнеозерной и Афимия Спиридоновна Досаева из села Желтого — обратились к орскому уездному исправнику с предложением собрать платки у мастериц и доставить их в Нижний Новгород.Жительницы Орского уезда давно занимались скупкой и реализацией пуховых изделий как на местных ярмарках и базарах, так и за границами губернии. Благодаря им, оренбургские платки преодолевали «длинный путь от производителя к последнему покупщику».

Практика участия в крупных международных и российских выставках, успех и признание зрителей и судей, пусть косвенно, но заставили начальство Оренбургского края обратить более пристальное внимание на положение пуховязального промысла.

В 1913 году вязанием пуховых изделий занимались 17 998 человек, в 1914 — 20 413, в 1915 г. -24173. За десятилетие (с 1904 г. по 1915 г.) численный состав вязальщиц увеличился почти вдвое.

В начале века пуховязанием начинают заниматься в деревнях с крестьянским населением (их называли «мужицкими» в отличие от «казацких»). Для многих занятие ремеслом оказывается более выгодным, чем исконное. «Столь быстрый рост пуховязания, — отмечали в своих статьях лица, радеющие за судьбу оренбургского промысла, — служит ясным доказательством нужды населения Оренбургского края в подсобном промысле. Если же учесть, что край этот нередко подвергается неурожаям, побуждающим сельское население на хуторах и в деревнях искать заработка, а именно — в пуховязальном промысле, так как иного в данной местности оно иметь не может — то вопрос о поддержании этого промысла, а равно и развитие козоводства для снабжения более дешевым и доброкачественным материалом пуховниц, является вопросом самым существенным, к разрешению которого было бы необходимо приступить в возможно скором времени».

Первые попытки хоть как-то повлиять на положение вязальщиц, полностью подчиненных в начале XX века торговцам и мелким предпринимателям, носили характер благотворительности. По сути, это были те же скупщики, но все имело более цивилизованный вид, и отношения с мастерицами были взаимовыгодными. Пример подала супруга наказного атамана Оренбургского казачьего войска Елена Михайловна Ершова.

В своих «Заметках по истории Оренбургского края» генерал-майор И.В. Чернов так охарактеризовал жену губернатора:« По приемам скромная и выдержанная…близко была к греческой героине…. у Ершовой собирались дамы высшего общества… устраивались балы и танцевальные вечера… Ершова настолько была любезна, что первая объехала с визитом казачьих дам».

Хроникер «Оренбургского листка» в марте 1894 года сообщал: «Все-таки до приезда нынешнего начальника губернии эта орско-оренбургская женская промышленность шла довольно вяло. Казачкам приходилось сбывать свои изделия приезжим кулакам-скупщикам или менять у орских и других лавочников-краснорядцев на ситцы по крайне низким ценам. Иногда не окупались не только труд, но и материал. Неурожаи и голодовки еще более повлияли на упадок этого рода промышленности. С приездом же в Оренбург нового начальника губернии и наказного атамана ген.-м. Владимира Ивановича Ершова и с принятием его супругой Еленой Михайловной под свое просвещенное покровительство означенной отрасли женского труда — изделие пуховых платков значительно оживилось и много улучшилось в качественном отношении. Ее превосходительство милостиво приняло на себя заботы к поднятию означенного рода женской промышленности».

Ершова, прежде всего, нашла выгодный сбыт для пуховых платков через своих доверенных лиц. Она приобретала платки по казачьим поселкам на месте их производства и отправляла в Москву и Петербург в отдел женского труда и «даже в Америку на Всемирную выставку в Чикаго для лучшего сбыта». Вырученная прибыль за платки высылалась продавщицам, и они на свою прибыль делали новые обороты.

Желая хоть немного повлиять на улучшение изделий, она стала делать заказы и требовала не только количества, но строго следила и за качеством сдаваемых платков. В местной печати отмечалось, что «сами узоры и рисунки платков значительно улучшились». По инициативе и указаниям Елены Михайловны наши казачки при вязании пуховых платков стали вводить в пуховые нити — нити шелковые, современники констатировали, что «это нововведение придает платкам много изящества и блеска». Однако с изменением качества нити в платке соглашались далеко не все.

У И.А. Бунина в цикле «Темные аллеи» героиня рассказа «Генрих» «…накинула на волосы вязаный оренбургский платок, он надел дорожную каскетку, и они, качаясь, пошли по бесконечным туннелям вагонов». Или же в «Чистом понедельнике» автор вводит эту часть женского костюма в свое повествование — «Я снял с нее скользкую от снега шубку, она сбросила с волос на руки мне мокрую пуховую шаль и быстро прошла, шурша нижней шелковой юбкой, в спальню».

Традиционно оренбургский платок (как ажурный, так и теплый) вязали из пряжи, соединенной из двух или трех пуховых нитей. Правило изготовления соблюдалось, какой бы тонины ни была пряжа. В целях экономии пуха к одной пуховой нити стали прибавлять чужеродный материал — шелковую или хлопчатобумажную нить. Последнее, конечно же, отразилось на качестве платка.

Уже в 1885 году в местном ежегоднике «Обзор Оренбургской губернии» выражается серьезная озабоченность местных властей по поводу подделок пуховых изделий. Указывается на то, что: «…такая примесь, удешевляя материал для производства, легко ускользает от внимания покупателей, а действует весьма неблагоприятным образом на качество и прочность самой вязки, т. к. бумажные нитки, не обладая эластичностью пуховых, очень скоро при носке перетирают их и образуют множество мелких дыр… и утрачивают за пуховыми изделиями вовсе не принадлежавшие им качества крайней непрочности и непрактичности. В то же время бумажная примесь лишает пуховые изделия одного из важнейших их достоинств — согревательной способности, сохраняемой чисто пуховыми вязаниями, как бы они тонки ни были». К сожалению, в дальнейшем использование дополнительной нити как основы стало нормой на промысле, и подлинно пуховый платок остался лишь в воспоминаниях…

Но в те времена мастерицы соблюдали требования Е.М. Ершовой и платки с введением шелковой нити большими партиями бесперебойно поступали в продажу. Спрос на оренбургские платки был постоянно высоким.

В ноябре 1894 года Е.М. Ершова как жена наказного атамана сопровождала депутацию от Оренбургского казачьего войска в Москву по случаю бракосочетания Наследника престола Николая Александровича и принцессы Алисы Гессен-Дармштадской. От оренбургских казачек было решено поднести шаль из местного козьего пуха. Е.М. Ершова лично выбирала шаль. В Оренбурге через ее руки проходило так много изделий, что выбрать лучшее для нее, знатока оренбургских платков, не представляло труда. Безусловно, платок для Государыни был самых высоких достоинств.

Специально по заказу Е.М. Ершовой ювелиры всемирно известной фирмы Фаберже изготовили ларец. Его выполнили из карельской березы в стиле рокайль и отделали серебром. Крышка была увенчана серебряным оружием и казачьей папахой. Ларец имел размеры 22×21,5×14,5, и в него легко поместился пуховый ажурный платок размером 3×3 м. На серебряной дощечке, прикрепленной к внутренней стороне ларца, мастера выгравировали надпись: «Ея Императорскому Величеству Государыне Александре Федоровне, верноподданнейшие и беспредельно преданные оренбургские казачки».

Посредническая деятельность Е.М. Ершовой между вязальщицами и покупателями процветала. При покровительстве со стороны супруги наказного атамана производство пуховых платков, по крайне мере вблизи Орска, значительно ушло вперед. Имея хороший и выгодный сбыт, казачки стали получать порядочный заработок и тем стали улучшать «свое домашнее благосостояние».

Информируя читателей о деятельности Е.М. Ершовой, сотрудник «Оренбургского листка» сообщал: «За такое высокое покровительство со стороны супруги г. Начальника губернии особенно признательны кустарки-казачки Новоорской и Таналыцкой станиц Орского уезда. При этом казачки наши считают себя много обязанными и г-же А.И. Назаровой, которая, будучи посредницей между ее превосходительством Еленой Михайловной и продавщицами платков, своим участием и трудами много принесла казачкам пользы и тем немало способствовала осуществлению цели и намерениям ее превосходительства, направленным к оживлению и процветанию означенной отрасли промышленности женского труда и поднятию домашнего благосостояния производительниц, вяжущих действительно знаменитые «оренбургские платки».

Вместе с А.И. Назаровой, помощником для ведения столь нелегкого дела был приглашен бывший учитель станичной школы Орского уезда Николай Матвеевич Алексеев, который был близко знаком с промысловой деятельностью местного населения.

Кончина Наказного атамана вынудила его вдову в 1900 году покинуть Оренбург. Не желая прекращения начатого предпринимательства, Е.М. Ершова поручила Н.М. Алексееву продолжить начатое ею дело.

Принимая во внимание все значение пуховязального промысла для женского станичного населения, хозяйственное управление Оренбургского казачьего войска обратилось к Н.М. Алексееву с просьбой подготовить доклад. Он был заслушан в 1910 году и назывался «О поддержке и мерах развития кустарного пухового производства в Оренбургском казачьем войске».

Для упорядочения и развития пухового производства в Оренбургском казачьем войске Н.М. Алексеев предлагал поддержать возникающие артельные организации, «являющиеся лучшей школой для развития самодеятельности самого населения».

Он ратовал за организацию дешевого и доступного кредита как краткосрочного, так и долгосрочного, отдавая предпочтение кредиту кооперативному. Кроме того, от казны местным общественным учреждениям для выдачи кустарям предполагалась выдача ссуд, беспроцентных или за небольшой процент.

Н.М. Алексеев выступал с предложениями устройства центральных и местных посреднических складов для покупки и продажи кустарных изделий, а также организации широкой агентуры и складов как в России, так и за рубежом.

Для улучшения качества пуха и шерсти Н.М. Алексеев указывал на необходимость мер для развития и улучшения козоводства путем выписки племенных коз и предоставления льготного провоза их на места.

Предложения Алексеева, несомненно, должны были принести величайшую пользу пуховязальному промыслу, если бы были реализованы.

В том же 1910 году Н.М. Алексеев был представлен специалисту отдела сельской экономики и сельскохозяйственной статистики Главного управления землеустройства и земледелия С.А. Давыдовой, командированной в Оренбург. Она была направлена Комиссией по исследованию кустарной промышленности России для сбора материалов «о совершенно самобытном и единственном в своем роде» оренбургском промысле. Как писала сама С.А. Давыдова: «Нигде в других местностях Империи промыслом этим не занимаются, а поэтому особенно интересно было подробно ознакомиться с условиями возникновения пуховязальной работы и обстоятельствами, влиявшими на развитие и упрочение этого вида промышленности».

Так как сведения относительно состояния промысла были слишком скудными, С.А. Давыдова, прежде всего, постаралась познакомиться с теми лицами, которые как в официальном мире, так и среди жителей города могли более точно ознакомить ее с положением вязальщиц и их работой. Знакомство с Н.М. Алексеевым было в этом отношении большой удачей. Он выступил не только как человек, знающий предмет изучения. Алексеев стал для московской гостьи экскурсоводом и первым помощником в получении интересующей её информации.

Многое об оренбургском пуховязании С.А. Давыдова узнала, посетив вместе с Н.М. Алексеевым Оренбургский Успенский женский монастырь. Монастырь располагался в самом городе Оренбурге, рядом с христианским кладбищем (район улицы Аксакова — проспекта Победы). Для Успенского монастыря чистка пуховых платков являлась одной из самых доходных статей бюджета.

Руководила мастерской «усердна к послушанию» монахиня Арсения (в миру Степанида Ивановна Васильева, из мещанских девиц). Помогала ей «способна и смирна» послушница Федосья Ивановна Сироткина. Чисткой платков занималось 16 человек (по спискам 1904 года). Это были молодые девицы до 30 лет родом из казачьих станиц, т. е. тех мест, где вязание платков было традиционным занятием (Гирьяльская станица, Донецкая, Каменноозерная, пос. Красногорский, Верхнеозерный и т. д.).

В среднем через пуховую мастерскую Успенского женского монастыря в год проходило от 7 до 10 тысяч пуховых изделий. За чистку платков, в зависимости от величины и тонины вязания, взималась плата от 10 до 25 копеек за штуку.

Софья Александровна Давыдова родилась в 1842 году. Посвятила себя изучению русского народного искусства, объездила многие губернии России. Член ученого комитета Министерства народного просвещения по профессиональному образованию и кустарного комитета при Главном управлении земледелия и землеустройства. В 1910 году посетила Оренбургскую и Пензенскую губернии для ознакомления с пуховязальными промыслами.

Чисткой пуховых платков занимались также и в Покровском женском монастыре города Орска. Наряду с непосредственными вопросами духовной жизни женские монастыри со своими пуховыми мастерскими были полноценной частью оренбургского промысла. При четком разделении труда, специализации на определенном этапе производства — чистке и растяжке готовых изделий — деятельность монастырских мастерских являлась важнейшим составным элементом структуры, сложившейся на промысле. Для этого существовали объективные причины. Подобное разделение функций имело закономерный характер, связанный с трудностями проведения данных операций в домашних условиях.

К началу XX века цепочка «вязальщица — скупщик — монастырь — скупщик — покупатель» представляла достаточно устоявшуюся форму, где деятельность каждого осуществлялась в собственных интересах.

На основании полученных С.А. Давыдовой сведений был подготовлен отчет «Производство пуховых платков в Оренбургском крае». Это было первое описание оренбургского промысла, содержащее конкретные документальные факты и получившее оценку специалиста. По заключению известной исследовательницы, «промыслу, занимающему столь выдающееся место среди женских кустарных работ в Империи», необходимо как можно быстрее создать условия «правильной организации на местах производства и в центре торговли пуховыми изделиями в городе Оренбурге».

Платки непонятным образом доходили даже до Москвы. Очевидцы отмечали: «ворота ампирных дворцов стояли заколоченные досками, а на Сухаревке торговали иконами, камеями и оренбургскими шалями». В Москве полыхала Гражданская война.

В те времена мастерицы были полностью подчинены торговцам и мелким предпринимателям. В публикациях того времени писали: «Дело с производством платков — дело старое, прочно привившееся в казачьей среде, и чем скорее казачкам будет оказана помощь — тем лучше. Вопрос об упорядочении этого дела давно на очереди и решать его надо без замедления. Интересное, прибыльное дело, которым может гордиться Оренбургское казачье войско, стоит на точке замерзания в таком же виде, если не хуже, чем пятьдесят лет тому назад. Кулаки-скупщики крепко держат его в своих руках».

Хозяйственное управление Оренбургского казачьего войска, пытаясь хоть как-то улучшить положение кустарей, предприняло ряд шагов.

В 1913 году в «Оренбургской газете» № 23 давались разъяснения по данному вопросу: «В настоящее время в Оренбургско-Тургайском управлении земледелия и государственных имуществ получена из войскового правления бумага, в которой сообщается, что для дальнейшего развития пухового производства среди казачьего населения войсковое начальство признало желательным и необходимым организовать свой войсковой кустарный комитет.

Пуховязальное дело в Оренбургском войске достигло уже значительного развития и точно определилось в отдельный, довольно выгодный для производства вид промышленности. Единственным тормозом в преуспевании этой промышленности — недобросовестная эксплуатация скупщиками вязальщиц, но в настоящее время в войске уже намечена форма содействия к освобождению вязальщиц от скупщиков, которая должна заключаться в организации кооперативных артелей».

Предполагалось, что кредитование артелей будет осуществляться за счет средств, составляющих особый ссудный фонд. Ссуду могли получить лишь артели, устав организаций которых был утвержден Наказным атаманом. Были надежды, что правильная постановка дела со ссудами денег, вдумчивая, чуждая чиновничьего пошиба организация его создадут прибыльный посторонний доход войску и поставят дело на ту высоту, на которой оно должно стоять, и упрочат ту славу, которой оренбургские пуховые изделия заслуженно пользуются давно, везде и всюду.

В мае 1914 года в станице Гирьяльской Оренбургского уезда была открыта первая артель, т. е. группа кустарок-одиночек добровольно объединилась для совместной работы. Членами артели стали 283 человека, а к концу 1915 года их количество возросло до 496.

В 1915 году для организации и проведения в жизнь мероприятий по улучшению пуховязального производства Войсковым управлением в качестве делопроизводителя был приглашен Иван Антонович Зарецкий. Он являлся членом Всероссийского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, членом Московского археологического общества. Еще в 1902 году в составе деятелей кустарной промышленности принимал участие во Всероссийской кустарно-промышленной выставке. С его мнением считались и ценили его как специалиста в вопросах промысловой деятельности.

Первое, что предпринял новый сотрудник в доверенном ему деле — обследовал кустарные промыслы в войске и уделил особое внимание пуховязальному производству. Благодаря энергии и энтузиазму И.А. Зарецкого за короткий срок удалось найти более рациональные способы приобретения и хранения сырья. Был наведен порядок при выдаче пуха членам артели, при приемке и браковке платков. Были разработаны единые правила субсидирования вязальщиц. Предпринимались поиски новых рынков для сбыта готовой продукции. Одновременно Зарецкий уделял большое внимание качеству платков. Он принимал меры к улучшению чистки платков, а также поощрял «введение лучших узоров на кайме и в других частях».

В 1916 году И.А. Зарецкий разослал анкету с просьбой указать количество коз, содержащихся в личном хозяйстве, а также породу, вес животного, режим кормления и качество кормов.

События, круто изменившие жизнь страны в начале XX века, не могли не отразиться на судьбе оренбургского промысла. К этому времени он достиг уже той силы и значимости в жизни местного населения, что не мог быть обойден вниманием новой власти.

Голод 1920-1921 годов нанес большой удар пуховому промыслу. Козоводство сошло на нет. По словам профессора Соковского, исследовавшего состояние животноводства текущим летом 1922 года, в поселке Губерлинском число коз сократилось с 3000 до 12 голов. Бумажной и шелковой пряжи не было. Сбыт изделий в уставах военного коммунизма не нашел новых форм, а в Губкустпроме из поселковых кустарей была зарегистрирована лишь одна артель в Орском районе численностью в 5 человек.

В тяжелейшие дни вязальщицы не оставались без работы. Пусть незначительно, но промысловое занятие в целом являлось подсобным для семьи. В некоторых случаях в последовавшие за голодом годы неурожая оно выполняло роль основного заработка населения.

То, что за время революции и войны основные центры художественной промышленности преодолели испытания временем и сохранили свои потенциальные возможности, доказала Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка в Москве в 1923 году.

Оренбургским Управпромгубом был утвержден календарный план по подготовке к Московской выставке. Предполагалось составить карты кустарной промышленности и написать сопутствующие очерки. Выполнение задания возлагалось на И.А. Зарецкого как самого опытного инструктора. Он был командирован в районы развитой кустарной промышленности для выборочного подворного обследования типичных кустарных хозяйств и сбора экспонатов.

Задание И.А. Зарецкий выполнил. На выставке вместе с коллекциями изделий с хохломской росписью, рязанской и мстерской вышивкой, дымковской глиняной игрушкой и т. д. заняли свое место и пуховые платки оренбургских вязальщиц.

Но если для многих российских промыслов выставка 1923 года была демонстрацией успеха кооперации, то в оренбургском промысле процесс кооперирования мастериц только начинался.

В те годы промысел полностью находился в руках частного капитала в виде громадной сети скупщиков. Почти все вязальщицы являлись кустарями-одиночками, работавшими на дому. Они не были охвачены ни одной формой кооперирования.

В целях организованного влияния на кустарные промыслы вообще, и пуховязальный промысел в особенности, в губернии был учрежден Оренбургский губернский Союз промысловой кооперации «Промсоюз». Устав Союза был зарегистрирован 30 июля 1926 года. В основу своей деятельности он положил оздоровление пуховязального промысла (в смысле устранения частника), вовлечение кустарей в кооперативные формы и повышение качества изделий.

Уже в 1927 году в губернии работал целый ряд артелей. Например, в станице Пречистенской Оренбургского уезда вязанием платков занималось 652 двора. Организованная в станице артель по выработке пуховых изделий и сбыту таковых получила название «Пролетарка». В селе Желтом (500 дворов) образовалась артель «Первое Мая». Кооперативно-промысловые товарищества начали свою деятельность в Черном Отроге (235 дворов), Верхнеозерном (327 дворов), Уртазымском (1000 дворов), Никитино (265 дворов), Воздвиженке (680 дворов), Красногоре (410 дворов), Гирьяльском (1000 дворов). В Каменноозерном (600 дворов) была зарегистрирована артель имени Р. Люксембург.

В 1928 году число кооперативов, занимающихся ручным вязанием платков, возросло до 32, с количеством более 4500 человек. При этом подчеркивалось, что все кооперированные кус-тарки из бывшего казачьего сословия работают исключительно в пуховязальном промысле. Кустарки-казачки составили 63 % к общему числу женщин, занятых этой деятельностью. Это обстоятельство лишний раз напоминает нам о казачьем происхождении промысла.

Оренбургский пуховый платок всегда имел широкий сбыт на внутренних и зарубежных рынках, причем спрос на него был постоянным. По документам Всекопромсоюза (Всероссийский союз промысловой кооперации), в Оренбурге в 1928 году поставщиками экспортного пухового платка являлись 659 вязальщиц из 10-ти артелей. Утверждалось, что «производственные возможности оренбургского промысла во много раз превышают спрос за границей».

На проходившей в 1928 году Лейпцигской ярмарке большой интерес был проявлен к оренбургским пуховым платкам. Уже на выставке имелись покупатели и делались пробные заказы, что позволило экспертам быть уверенными в успехе этого товара на международном рынке. По итогам заключения коммерческих договоров специалисты утверждали, что «в отношении пуховых платков можно ждать постоянных заказов от заокеанских и западных партнеров».

Лактионов А.И. Портрет жены. 1946.

В 1930 году из состава Промсоюза были выделены 43 артели пуховязального промысла, образовавшие «Оренбургский окружной промышленно-кооперативный союз пуховязальщиц» (Оренбургский пухсоюз) с центром в городе Оренбурге. Эта организация занималась проблемами только промысла, что содействовало дальнейшему оживлению и активизации производства. Объединение мастериц в артели почти завершилось. Облпухсоюз работал более чем с 6-ю тысячами «кустарей-колхозниц и домохозяек», используя ручной творческий труд надомниц. Такая форма организации оренбургского промысла являлась не только органичной для местных условий и особенностей быта вязальщиц, но и рациональной. Правильность организации подтверждается тем, что в 30-е годы оренбургские вязальщицы давали три четверти общего выпуска пуховых платков в стране. Только в 1930 году из Оренбуржья в разные точки СССР было отправлено более 50 000 платков.

В конце 20-х годов оренбургский пуховязальный промысел находился на распутье. Перед ним было два пути.

Один — утрата ручного труда, механизация производственного процесса и переход на законы жизни промышленного предприятия. Этого требовали планы и интересы государства, и это было экономически целесообразно.

Второй путь — сохранение традиционного характера домашнего производства, ручного творческого труда вязальщиц, преданность ремесленному и художественному опыту предыдущих поколений.

Оренбургскому промыслу повезло больше, чем другим художественным промыслам России. Ему не пришлось выбирать. Благодаря экономической поддержке со стороны местных областных органов управления удалось сохранить целиком ручное производство знаменитых пуховых платков и поддержать рождение нового машинного художественного производства.

На протяжении XX столетия производства существовали рядом и не конкурировали, а дополняли друг друга.

В 1930 году на окраине Оренбурга, в тихом Кожевенном переулке заработала первая в СССР пуховязальная фабрика им. 1 Мая. Для изготовления платков стали использовать машины, предназначенные для производства трикотажных изделий. Количество вырабатываемых платков значительно возросло. Но рядом, в оренбургских домах, деревенских избах и станичных хатах, как и сто лет назад, продолжали вручную перебирать пух, вручную прясть и вручную вязать. Набор инструментов, которыми пользовались мастерицы-вязальщицы, остался таким же, как в далеком прошлом: гребенка, спицы, пяльцы…

Во время Великой Отечественной войны далекий от военных действий город Чкалов (до 1938 года — Оренбург) все свои силы мобилизовал на помощь фронту.

Несмотря на перестройку в соответствии с нуждами военного времени работа пуховязаль-ных товариществ и артелей не прекращалась. Наоборот, ассортимент вязаных изделий значительно расширился. Красной Армии необходимы были теплые вещи. Например, с фронта пришел заказ на изготовление вязаных подшлемников.

В зимнее время бойцам под холодную металлическую каску необходимо было надеть что-то теплое. Мастерицы быстро освоили вязание совершенно незнакомого изделия, первые партии которого незамедлительно пошли на фронт. Для армейских снайперов в оренбургских пухартелях вязали специальные рукавицы с отдельно выполненными большим и указательным пальцами, что было необходимо для ведения прицельной стрельбы.

Сохранялся спрос и на ажурные платки. Художественные достоинства паутинки высоко ценились за рубежом. В эти годы она оставалась экспортным товаром.

Но и вязание традиционных тяжелых теплых платков не останавливалось. Пуховых шалей ждали на передовой женщины-военнообязанные: санинструкторы, радисты и т. д. Утилитарные качества этого изделия в военные годы ценились больше, чем красота узора и изящество.

Более 200 вязальщиц промысла были награждены медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны». Среди награжденных: П.А. Луговая, Е.Ф. Кислякова, М. Новоженина, Е.А. Дмитриева, А.А. Рукина, А.К. Скороход и др. Оптимизм и духовная сила оренбургских женщин оказались сильнее серьезных жизненных трудностей военного периода.

В документальном фильме «Мой папа — Шаляпин» дочь, Марина Федоровна Шаляпина, рассказывала о том, что в 30-е годы русская эмиграция устроила конкурс «Мисс Россия». В то время Шаляпиным привезли из далекой России оренбургский пуховый платок, в котором молодая красивая Марина отправилась на конкурс. Она победила «скорее благодаря соотечественникам: в жюри были Рахманинов и Коровин». Однако тонкий ажурный белый платок «Мисс Россия» запомнила на всю жизнь.

В послевоенные годы оренбургский промысел очень быстро преодолел восстановительный период. Поголовье коз в колхозах с 1935 г. по 1950 г. возросло в 4 раза.

В 1948 году торгующим организациям было отправлено 18 тысяч теплых и ажурных платков, связанных руками оренбургских мастериц. В 1955 году эта цифра возросла до 99-ти тысяч штук, а к концу 50-х выпуск изделий превзошел довоенный уровень.

Невероятный скачок в производстве был связан, конечно же, с организацией новых артелей, ростом числа надомниц и во многом — с жесткой системой планирования. До 1955 года в артели спускался государственный план в цифровом выражении. Все вязальщицы, работавшие в то время, вспоминают, что без помощи родных и близких план выполнить было нельзя.

Стремясь получить хотя бы минимальную сумму денег, необходимую для содержания семьи, мастерицы работали по 10-12 часов в сутки. Артели рапортовали об успешном выполнении производственных планов. Спрос на оренбургские платки на внутреннем рынке не ослабевал. Они не залеживались на прилавках российских магазинов.

Пятидесятые годы отмечены разнообразной и богатой выставочной деятельностью оренбургских платочниц. Только в 1955 году оренбургские пуховые платки были представлены на международных торговых выставках и ярмарках в Буэнос-Айресе, Лейпциге, Шанхае, Дели, Стокгольме, Вене.

Выставкам предшествовали творческие конкурсы среди пуховязальщиц. Например, в конце 1955 года участницами конкурса на лучший рисунок и качество вязания стала 361 вязальщица из 19-ти пуховязальных артелей области. Лучшими были признаны платки, изготовленные мастерицами из Черкасской артели, Каменноозерной и др. Неоднократно в подобных соревнованиях звания победительницы удостаивалась Шамсури Абдуллина, член Желтинского пуховязального товарищества. Ее ажурные платки отличались высоким исполнительским мастерством и умением всякий раз находить новое решение в рамках правил и законов искусства промысла.

На Всемирной брюссельской выставке в 1958 году произошел один любопытный случай, подтверждающий высокий статус оренбургского платка. Советская делегация долго выбирала подарок для королевы Бельгии. Хотелось подарить что-то особенно близкое женскому сердцу. Наконец остановились на пуховом платке -и не ошиблись. Королевской особе подарок очень понравился. Ажурная, белая, как пена, оренбургская шаль была принята королевой с искренней благодарностью и со словами восхищения мастерством советских женщин.

Значительным событием для оренбургских платочниц стало участие во Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году. По решению международного жюри за свои замечательные изделия пуховязальщицы Оренбуржья получили Большую серебряную медаль.

Международные победы воодушевляли оренбургских вязальщиц, поддерживали дух плодотворного сотрудничества. Каждой хотелось, чтобы платок, связанный ее руками, соответствовал заслуженной славе промысла. Заметно поднялся уровень массовой продукции. Появились новые сочетания традиционных ажурных узоров.

Не всегда нововведения были удачными, но все случайное уходило, не находя поддержки среди большого коллектива вязальщиц. Именно благодаря коллективной природе промысла преодолевалось чуждое и оставалось то, что действительно обогащало традиционную систему оренбургского пуховязания.

В 40-50-е годы XX века оренбургский пуховый платок — чрезвычайно популярная деталь женского костюма. Он скорее выступал не как модное дополнение (такие платки вне моды), а участвовал в создании образа женщины. Ассоциативно он связывался с душевной теплотой, отзывчивостью, щедростью и лаской, т. е. лучшими, самыми светлыми женскими характеристиками. Часто в художественных фильмах и в кадрах кинохроники тех лет на плечах женщины зрители видели оренбургский пуховый платок. Он был частью образа положительной героини, буквально знаковым элементом времени.

Овчинников А.И. Оренбургские пуховницы. 1957.

Каждый россиянин знает песню на стихи Виктора Бокова и музыку Григория Пономаренко «Оренбургский пуховый платок» в исполнении народной артистки СССР Людмилы Зыкиной. Благодаря этой песне пуховый платок и образ матери навсегда слились в единое целое.

В 1960 году бывшие пуховязальные артели и товарищества, разбросанные по всей Оренбургской области, были реорганизованы в государственное предприятие — комбинат оренбургских пуховых платков. Предприятие специализировалось на выпуске ажурного и теплого пухового платка, изготавливаемого вручную. В состав комбината входили 24 пуховязаль-ных производства в 19-ти районах и 145-ти населенных пунктах области с отдаленностью от областного центра от 20 до 600 км. Они охватывали Оренбургский, Саракташский, Сакмарский, Беляевский, Переволоцкий, Сорочинский, Тюльганский, Асекеевский, Кувандыкский районы, а также города Оренбург, Орск, Медногорск, Кувандык, Сорочинск.

Само производство включало от 4-х до 7-ми отделений, расположенных в близлежащих селах. Например, Желтинское производство, как центр вязания ажурных платков, объединяло 6 отделений: Желтое, Дубиновку, Юлгуту, Мухамедьярово, Гипс-рудник, Донское. Особыми художественными достоинствами отличались теплые платки вязальщиц из поселка Саракташ, сел Черкассы, Никитине Черный Отрог, Пречистенка, Верхние Чебеньки.

Численность работающих на комбинате доходила до 8-ми тысяч человек. Семьдесят процентов всех работающих проживало в сельской местности. Использовался труд надомниц. Основой трудового коллектива были потомственные вязальщицы, обладающие высоким творческим потенциалом.

Не раз специалисты Московского НИИ художественной промышленности, курирующие деятельность художественных промыслов, подчеркивали, что организация надомничества в Оренбуржье может служить показательным примером современного промысла.

Действительно, производство оренбургских пуховых платков при таком подходе отличалось рациональностью и направленностью на сохранение специфики промысла и развитие творчества мастериц.

В экспертном заключении НИИ художественной промышленности о качестве изделий, выпускаемых комбинатом, говорилось: «На основании изучения архивных материалов и литературных источников, просмотра представленных на экспертизу изделий, экспертная комиссия свидетельствует, что комбинат оренбургских пуховых платков относится к числу наиболее ценных, исторически сложившихся художественных промыслов России и является правопреемником традиционного пуховязального промысла, возникшего на территории области более 200 лет назад. Достоинством современного пуховязального промысла является то, что в нем сохраняются не только технические приемы и орнаментальные мотивы, но и принципы самого творческого процесса. Современные вязаные ажурные изделия заслуживают самой высокой оценки и по художественному уровню, и по техническому качеству».

Комбинат оренбургских пуховых платков представлял собой единый творческий коллектив. Вязальщицы, проживающие в разных деревнях и селах, были тесно связаны общими интересами и единством экономических условий. Они участвовали в едином творческом процессе и поддерживали единую стилевую направленность произведений промысла.

В целях осуществления задач, поставленных перед народным художественным промыслом по подъему творчества народных мастеров-умельцев, расширению и обновлению ассортимента изделий, повышения их художественной направленности в развитии пуховязального промысла, в 1977 году на комбинате появилась новая должность — главный художник комбината пуховых платков. 1 июля 1977 года О.А. Федорова вступила в должность и приняла на себя ответственность за художественное качество выпускаемой продукции.

Петина Н.Г. Оренбургские пуховницы. 1972.

В 1973 году «за творческие достижения в создании высококачественных изделий» серебряной медали удостоилась М.М. Скопцова (с. Желтое). За мастерство изготовления серых теплых платков бронзовую награду получила И.К. Чумакова из Саракташа. Бронзовая медаль была вручена за тонкие белые паутинки медногорской вязальщице Р.И. Куватовой.

Бронзовой медалью ВДНХ в 1976 году была награждена СЮ. Ишмухаметова (с. Желтое).

Серебряную медаль в 1977 году заслужила ее односельчанка Ш.А. Абдуллина, а бронзовую медаль — вязальщица теплых платков Р.И. Павленко (пос. Саракташ).

Дипломами второй степени в том же году были отмечены изделия П.А. Савиной (пос. Черкассы) и Ф.М. Насыровой (с. Верхние Чебеньки).

Бронзовые медали ВДНХ в 1978 году были вручены А.И. Кравцовой (пос. Саракташ) и А.Д. Колесиной (пос. Черкассы) за представленные на главной выставке страны теплые пуховые платки ручной работы.

Дипломом первой степени «за разработку и освоение новых образцов и возрождение народных традиций ручного вязания» на Всероссийской выставке-смотре изделий народных художественных промыслов в Москве в 1977-1978 годы была награждена О.А. Федорова (Оренбург). Дипломы второй степени получили С.Ю. Ишмухаметова, А.И. Кравцова и Ф.Ш. Шафикова (с. Желтое).

В 1979 году мастерицы комбината приняли активное участие во Всесоюзной выставке произведений мастеров народных художественных промыслов. Участницы выставки вернулись в Оренбург с дипломами Министерства культуры СССР, Академии художеств СССР и Союза художников СССР. По решению оргкомитета выставки награда была вручена «за создание высокохудожественных произведений».

В этом же году шесть вязальщиц ажурного платка из села Желтого — Ш.А. Абдуллина, СЮ. Ишмухаметова, М.З. Мухаметова, М.М, Скопцова, О.А. Федорова и Ф.Ш. Шафикова — были особо отмечены Президиумом Академии художеств СССР. За сохранение и развитие традиционной ажурной вязки платков «паутинка» и создание новых образцов им были торжественно вручены дипломы Академии художеств.

В 90-е годы XX века предприятия российских художественных промыслов оказались в кризисном положении. Многократный рост цен на сырье и материалы, рост неплатежей, а также трудности реализации изделий, не относящихся к товарам первой необходимости, поставили предприятия промысла на грань банкротства. Подобные же трудности возникли и в коллективе ТОО «Пуховый платок», до 1992 года носившего название «Комбинат пуховых платков».

Администрация Оренбургской области предпринимала попытки остановить разрушительный процесс. В 1995 году работникам была оказана финансовая помощь в виде компенсационных выплат. Однако она не принесла положительных результатов. 16 декабря 1995 года собрание коллектива ТОО «Пуховый платок» приняло решение о несостоятельности и самоликвидации предприятия. Оренбургский народный художественный промысел вернулся к тому изначальному состоянию, когда тысячи вязальщиц вновь стали кустарями-одиночками, предоставленными самим себе.

И все же то, что проверено временем, не разрушится и в безвременье. Энтузиасты промысла предпринимают попытки возродить Оренбургский комбинат пуховых платков.

20 марта 1939 года собрание кустарок-пуховязальщиц приняло решение об организации промыслово-кооперативной артели им. Парижской Коммуны. Маленькая оренбургская артель в последующем превратилась в одно из крупнейших предприятий в своей области — фабрику пуховых платков. В 1993 году фабрика оренбургских пуховых платков была преобразована в ОАО «Ореншаль».

Платок был самым желанным подарком, ему радовались и молодые и старые. Хороший пуховый платок отписывали в завещании, передавали по наследству как дорогую и необходимую вещь. Прошли годы, но мы до сих пор не представляем, как можно обойтись без ласкового, теплого оренбургского платка.

С 2002 года предприятие «Ореншаль» возглавляет Владимир Александрович Калинин. Уже в новом столетии, в 2004 году выпущен 50-миллионный платок. Для того, чтобы связать столько платков, предприятию потребовалось 65 лет. Пуховые изделия машинного производства, выпускаемые сегодня единственной в России фабрикой пуховых платков, востребованы. Спрос на продукцию фабрики превышает сегодня ее возможности. Конкурентов на российском рынке у этого предприятия нет.

В настоящее время на фабрике проводится модернизация оборудования, ожидается поступление новых машин пятого поколения. Одна такая машина заменит 3-5 машин, на которых работали до последних лет. На фабрике впервые после кризиса расширяется производство и открываются новые рабочие места.

И все же работа на самых совершенных машинах никогда не заменит людям потребности создавать своими руками. В одном из интервью с В.А. Калининым у него спросили: «В ваших магазинах продаются платки ручной работы. Значит ли это, что у Вас имеется цех ручных вязальщиц?». В.А. Калинин подробно объяснил, что «многие работницы «Ореншали» прекрасно вяжут. Поэтому с ними заключен договор, и они в свободное от работы время дома изготавливают платки, а мы продаем их в своих магазинах. Количество ручных изделий очень мало, но мы идем на это, т.к. покупатели часто хотят приобрести паутинку, связанную вручную».Мудрое решение принял молодой директор в тот самый период, когда оренбургский пуховязальный промысел находится в состоянии бесхозности, когда вязальщицы традиционного ручного платка предоставлены сами себе и работают только на рынок.

Чем сейчас отличается паутинка ручной работы от фабричной? Отвечая на этот вопрос, В.А. Калинин раскрыл один из секретов оренбургских мастериц. Оказывается, что «сегодня почти никто сам не прядет. Вязальщицы покупают пряжу в магазине, такую же, из какой сделаны фабричные изделия. В то же время паутинки ручной работы при продаже пушистей. Потому что при вязании спицами пряжа мнется, пушится под пальцами. А на фабрике пряжа, наоборот, выравнивается под тяжестью машины. В итоге при продаже они выглядят более ровными, хотя со временем при носке станут также пушистыми».

Век технического прогресса и ускоренных темпов жизни вносит свои коррективы в традиционное исполнительское мастерство оренбургских вязальщиц. Действительно, все чаще ручницы покупают готовую, машиной спряденную пряжу, которая по своим качествам устраивает многих из них. Но именно в это время приходит понимание, что произведение, выполненное вручную — подлинное, не тиражируемое произведение народного мастера, хранителя традиций искреннего, непосредственного и глубоко человечного народного искусства — это качественно другой продукт. Не сохранить ручное производство — значит потерять оренбургский пуховый платок.

В 1996 году г. Оренбург посетил знаменитый художник-модельер Валентин Юдашкин. В апреле оренбургский бомонд рукоплескал кутюрье и его театру высокой моды, представившим весеннюю шоу-программу «Мода, весна, любовь».

Тем более приятно, что пришедшие на представление зрители увидели в коллекции наши знаменитые пуховые платки. Юдашкин показал, что подкладывая под пуховое ажурное вязание цветной фон, можно получить удивительно красивые вещи. Не устоял мастер, прикоснулся к оренбургским пуховым кружевам. Первый из русских художников-модельеров, ставший представителем Парижского синдиката высокой моды, использовал пуховый платок в своем творчестве.

Бал завершился выходом Валентина Юдашкина в окружении очаровательных манекенщиц. Зрители, стоя, аплодировали красоте и таланту. Модельер объявил, что одну из двух моделей с элементами оренбургского платка передает в Оренбургский краеведческий музей.

Яркий, феерический факт в истории нашего промысла. Сотни лет оренбурженки носили на голове и на плечах бело-серые паутинки, но чтобы использовать их как ткань?! Законченная вещь, конкретное функциональное назначение — какие, казалось бы, могут быть эксперименты? Хотя на рубеже веков тонкое пуховое кружево уже использовали в городском костюме самым неожиданным образом. В 1901 году корреспондент «Оренбургской газеты» информировал читателей о том, что в «Санкт-Петербурге в зимнее время постоянно существует большой спрос на пуховые вуали, но их бывает всегда мало, почему торговцы, чтобы удовлетворить спрос на модные вуали, разрезают на куски оренбургские пуховые платки. Нашим казачкам-мастерицам следовало бы принять к сведению».

В 2006 году в Оренбургском художественном училище проходила очередная защита дипломных проектов. Выпускница отделения пуховязальщиц Марсиля Субханкулова не только сама выполнила ажурные пуховые платки, но как художник-дизайнер предложила варианты использования их в молодежной одежде. Оказывается, если творчески подойти к драпировке пухового платка, то результат превзойдет все ожидания. Дипломная комиссия посчитала, что оценки «отлично» недостаточно. Проект был настолько значительным, что была вынесена «похвала» (именно таким термином отмечаются лучшие творческие работы учащихся).

Традиционный вязаный платок на юных манекенщицах не выглядел как вещь из бабушкиного сундука — это было современное дополнение к костюму. Проект так и назывался «Молодежный». Поэтому есть надежда, что оренбургскому платку уготована долгая жизнь. Носите его, люди, будьте любимы, добры, красивы, здоровы и счастливы!

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ГАОО — Государственный архив Оренбургской области.
ОKM — Оренбургский областной краеведческий музей.
ОМИЗО — Оренбургский областной музей изобразительных искусств.

Библиография

ГАОО. Ф. 271. Оп.1. Д. 473. — с. 66.

Бларамберг И.Ф. Воспоминания. — М., Главная редакция восточной литературы издательства «Наука». 1978. -с. 246.

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М. : Русский язык, 2000. — т. 1. — с. LXXIII.

Зобов Ю.С. Русские на Южном Урале, их роль в заселении и развитии края // Многонациональный мир Оренбуржья. — Оренбург, 1994. — с. 30 — 34; Прохоров М.Ф. Крестьянская колонизация Оренбургского края в середине XVIII в. // Россия и Восток: проблемы взаимо-действия. Ч. 2. Русская колонизация Урала: историко-культурные процессы. — Челябинск, 1995. — с. 11-13.

Севастьянов С.Н. Тяжба самарских казаков с купцами и мещанами г. Самары из-за земель самарской городской дачи в 1823-1844 гг. // Труды Оренбургской Ученой Архивной Комиссии. Выпуск 30. — Оренбург, 1914. — с. 151.

ГАОО. Ф. 217. Оп. 1. Д. 747.- с. 16.

В.И. Даль. Оренбургский край в художественных произведениях писателя. — Оренбург: Оренбургское книжное изд-во, 2001. — с. 108.

Давыдова С.А. Очерк пуховязального промысла в России // Кустарная промышленность в России. — СПб., 1913. — с. 247.

В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог,
Ты накинь, дорогая, на плечи
Оренбургский пуховый платок.

По одному из преданий первые прибывшие на Урал русские переселенцы были удивлены легкому облачению калмыкских и казахских джигитов, скачущих по бескрайним степям бывшей Киргиз — Кайсацкой Орды.

Секрет противостояния лютым уральским морозам оказался необычен: в качестве подкладки под свои легкие одежды они использовали платки, связанные из козьего пуха. Платки были сшиты без каких-либо узоров, выполняя лишь утилитарную функцию: сохранить тепло своему хозяину.

Такой подход к вязанию пуховых платков изменился, когда за дело взялись русские казачки, начавшие наносить узоры на пуховые изделия. Достаточно быстро такое новшество становилось все более распространенным, и оренбургские платки становились известными уже и за пределами региона. Необычайный пух оренбургских коз вместе с изумительными узорами завоевывали новых почитателей.

Настоящая слава к оренбургскому платку пришла в XIX веке. Деревенские рукодельницы стали получать международные награды. Интерес к региону возрос настолько, что заморские купцы приезжали в далекую российскую провинцию за пухом знаменитых коз.

Пух оренбургских коз не превзойден по качеству: эластичен, мягок, чрезвычайно легок, мало теплопроводен, прекрасно прядется и имеет высокую валкоспособность. По тонине он не уступает шелковинке и пуху ангорского кролика. По крепости и растяжимости превосходит мериносовую шерсть; от последней оренбургский козий пух отличается еще и тем, что идет в производство почти полным весом

Иностранные компании пытались наладить производство в Европе и даже Южной Америке. За тысячи километров увозились козы, но удивительным было то, что уже через 2-3 года после переселения козы теряли свои лучшие свойства и приносили пух, мало отличающийся от пуха обычных коз. Только морозный уральский климат был хорош для оренбургских коз.

Отчаявшись заполучить оренбургских коз, иностранцы стали закупать пух из Оренбурга. Изделия были настолько знамениты, что одна из английских компаний, выпускавшая пуховые платки, делала на них пометку «имитация под Оренбург».

В XX веке войны и железный занавес советского времени означали окончание эпохи мировой известности Оренбургского региона. Однако это не означало окончания развития пуховязального промысла. Одним из нововведений стало использование пуха как оренбургских, так и волгоградских коз. Пух волгоградских коз хорошо подходил для вязания белых платков, что оценили местные рукодельницы.

Другим изменением стало основание Оренбургской фабрики пуховых платков. Мастерами цеха становились рукодельницы знаменитых пуховязальных районов. Саракташские мастерицы по праву заняли видное место на Фабрике.

Использование машин открыло широкие возможности для экспериментов: возможность наносить на пуховые изделия фактически любые узоры за короткое время открывало простор для фантазии. Серединка платка вязалась даже лучше, чем вручную.

Несмотря на то, что настоящие оренбургские пуховницы работают в строгом соответствии с канонами, которые и отличают оренбургский пуховый платок от любого другого, в каждом населенном пункте Оренбургской области есть свои особенности и в технике узоров, и в технике вязания пуховых платков и паутинок.

Например, саракташская пуховая паутинка очень близка к старым работам 50-х годов. Паутинка проста по композиции. С точки зрения художественного оформления, она, может быть, и проигрывает, но остается ее индивидуальный стиль.

Верхние Чебеньки и село Желтое расположены не далеко от Саракташа, а рисунки на пуховых паутинках очень разные. В Верхнеозерном тоже есть свои рисунки, которые больше не встречаются нигде. Оренбургскую пуховую паутинку можно отличить от других аккуратностью проработки, строгостью и фантазией. На селе больше классики и канонов.

Зубчики на пуховых паутинках похожи на крепостную стену вокруг древнего города, затем вяжется кайма, после этого «решетка», затем середина. Ну и, конечно же, вывязаваются в пуховой паутинке дырочки — обычная, круглая, вывернутая.

Из них состоит вся пуховая паутинка, на них и строится процесс творчества: как скомпоновать эти дырочки сначала в простые рисунки — «цветочек», «косорядка», «цепочка», а потом более сложные -«снежинка», «соты».

Из последних строятся еще более сложные — «круги», «змейки». В зависимости от того, каков уровень пуховницы, и получаются пуховые платки — либо простенький, либо средненькие, либо произведения искусства.

Несмотря на большие трудности в вязании, оренбургские пуховые платки отличались высоким художественным качеством. Пуховязальщицы работали с вдохновением, вкладывая в свое дело много труда, любви, инициативы, художественных замыслов и вкуса. В этом отношении характерны и названия узоров: «кошачьи лапки», «паутинка», «косой рядок», «елочка», «шашечки», «решеточки», «окошечки», «мышиный след», «тройная ягода», «узорчатая ягода», «крупная малинка», «выворотной узор».

Как же вяжут оренбургские пуховые платки? Сначала выбирают пух, чешут его, прядут. Одна мастерица любит жесткий пух, другая работает с мягким. Человек приспосабливает вязание пуховых платков под себя. Спицы, веретено — все также подбирается индивидуально. Оказывается, чтобы связать классическую пуховую паутинку или пуховый платок, необходимо соблюсти около двадцати требований: от обработки пуха до методов вязания.

Оренбургские пуховницы создают необычайные образцы пуховых платков. Особенной невесомостью и нежностью отличается ажурная пуховая паутинка, которая при размерах 2.5 на 2.5 метра весит не более 80 граммов, но может свободно проходить через обручальное кольцо и умещаться в скорлупе гусиного яйца.

Работа пуховязальщиц очень трудоемка и кропотлива. Чтобы изготовить платок ручным способом, необходимо проделать ряд последовательных операций: очистить пух от волос, три раза прочесать его на гребнях, выпрясть на веретене нитку, стростить пуховую нитку с ниткой натурального шелка для ажурного платка, смотать в клубки, связать и, наконец, очистить готовый платок. На вязку одного теплого платка вязальщица в среднем затрачивала около 257 часов, а на изготовление ажурного — «паутинки» — 195 часов.

А вот орнамент платка часто зависит от преобладающей и селе национальности. Украинская культура тяготеет к цветочку; татарская, казахская, башкирская — к геометрическому рисунку; а в селах, где смешанное население, возникают свои особые мотивы платка. Да и вязание платков индивидуальное. Одна пуховница способна на тонкую работу, узоры у нее в голове рождаются разные, а другая всю жизнь вяжет только один рисунок, овладев им в совершенстве.

Снова как и в XIX веке оренбургский платок оказался в центре внимания, на этот раз в пределах СССР. Прибыть из Оренбурга без пухового платка стало считаться неуважением. Отбывающие в Оренбург неизменно получали одно и то же задание: привезти знаменитое изделие домой.

Фабрика получала большое количество писем с одной и той же просьбой, но почти всегда с сожалением приходилось отказывать: Фабрика была не в состоянии удовлетворить спрос даже в Оренбургской области, о других регионах речь идти не могла. Оренбургский платок стал роскошью.

Изменения в политическом и экономическом курсе страны в начале 90-х принесли перемены пуховязальному промыслу. Дефицит оренбургских изделий в других областях привел к тому, что предприниматели стали возить пуховые платки в отдаленные регионы России, где спрос населения на оренбургскую продукцию был высок даже во время экономического спада.

Если новый платок — теплый, мягкий и пушистый, а пух словно свисает с изделия, в руках у вас, скорее всего, пуховый платок не самого высокого качества: пух может скоро весь вылезти, останутся только х/б-нитки, так как платок расчесан гребнем.

Настоящий оренбургский пуховый платок — поначалу нераспушенный. Он словно бутон прекрасного цветка становится прекраснее только распускаясь. Его лучшие свойства проявляются лишь через некоторое время, а не тогда, когда он только сошел со спиц.

Нередко встречается мнение, что оренбургские платки надевают только пожилые, нуждающиеся в тепле. На самом деле, это неверно: если пуховые шали действительно надевают в основном женщины в зрелом и пожилом возрасте, то оренбургские пуховые паутинки и палантины носят фактически только молодые девушки.

Изумительно нежные, легкие и красивые палантины и паутинки подчеркивают женскую красоту. Как правило, выбирают изделия белого цвета, которые смотрятся особенно хорошо.

Бывает, что люди, купившие пуховый платок и обнаружившие в нем вискозу, шелк или хлопчатобумажные нити, возмущаются, начинают утверждать, что это подделка, состоящая из синтетики. Однако особенность пухового платка в том, что на 100% из пуха его связать нельзя: изделие в этом случае “скатывается” и служит весьма непродолжительный срок.

Чтобы этого не произошло, пряжа должна состоять не только из пуховых нитей, но и из “основы”, то есть хлопчатобумажных, шелковых или вискозных нитей — в этом случае платок прослужит долго: основа придает изделию прочность, пух — тепло и изящность. Однако доля основы должна быть относительно небольшой.

Виды оренбургских пуховых платков

Оренбургский пуховый платок — квадратное изделие плотной вязки с ажурными зубцами или без зубцов по краям
Шаль пуховая — оренбургский пуховый платок большого размера, с вышивкой или бахромой по краям
Косынка пуховая — треугольное пуховое изделие с зубчиками или кистями по краям, плотной вязки
Пуховая паутинка — квадратное изделие, ажурное, с зубцами, очень легкое, тонко связанные паутинки легко проходят через обручальное кольцо
Палантин пуховый — прямоугольный ажурный шарф с зубчиками, имеет свойства паутинки.

Уход за пуховыми изделиями

Перед стиркой платок, паутинку, палантин необходимо набрать по зубцам на капроновую нить. Стирать такие изделия можно только в теплой воде при температуре не более 40 градусов. Очень часто в отсутствии специальных средств и в домашних условиях пуховые вещи стирают мягкими порошками для шерстяных вещей или просто шампунями для мытья волос.

Изделия при стирке просто аккуратно «полощут» и не трут, не выкручивают, не гладят! Пуховые изделия нельзя «замачивать» или держать в воде более 15 минут. Они от этого «садятся». Вязаные из пуха изделия после стирки нужно нежно отжать, пропуская их между пальцами. Полоскать в теплой воде с добавлением уксуса (1 столовая ложка на 5 литров воды).

Сушить в расправленном виде на открытой поверхности на хлопчатобумажной ткани. Хранить оренбургские пуховые платки нужно в полотняных или бумажных мешочках, чтобы пух «дышал».

В самую холодную пору, когда в небе, окутанном темными тучами, кружатся крупные хлопья снега, когда деревья сгибаются под тяжестью хрустящих белых шапок, когда мороз, не щадя никого, начинает пощипывать за щеки — вас надежно согреет оренбургский пуховый платок.

Блог Сударушки

Миф 1. Оренбургские пуховые платки всегда носили только женщины.

«По одному из преданий первые прибывшие на Урал русские переселенцы были удивлены легкому облачению калмыкских и казахских джигитов, скачущих по бескрайним степям бывшей Киргиз-Кайсацкой Орды. Секрет противостояния лютым уральским морозам оказался необычен: в качестве подкладки под свои легкие одежды они использовали платки, связанные из козьего пуха».
Так что, вполне возможно, что первыми, кто надел оренбургский пуховый платок, были мужчины. Однако платки в то время были «глухой вязки» без узоров. Женская эра оренбургского пухового платка началась с того времени, когда за дело взялись русские казачки, и изумительные узоры стали неизменным атрибутом оренбургского пухового платка.

Миф 2. Новые оренбургские пуховые платки — мягкие, теплые и пушистые.

Если новый платок — мягкий, теплый и пушистый, а пух словно свисает с изделия, в руках у вас, скорее всего, пуховый платок не самого высокого качества: пух может скоро весь вылезти, останутся только х/б-нитки, так как платок расчесан гребнем. Настоящий оренбургский пуховый платок — поначалу нераспушенный. Он словно бутон прекрасного цветка становится прекраснее только распускаясь. Его лучшие свойства проявляются во время его ношения, а не тогда, когда он только выходит со спиц.

Миф 3. Все оренбургские пуховые платки проходят через кольцо.

Пуховые платки бывают разные. Это могут быть пуховые шали с кистями, платки теплой или ажурной вязки. Шали рассчитаны в большей степени на практичность — если важно, насколько теплым будет изделие, нужно выбирать шаль: она однозначно не пройдет через кольцо, зато очень теплая. Через кольцо проходят только платки ажурной вязки. За свою изумительную легкость они получили название «паутинки». Они также могут сохранять тепло, но в первую очередь они ценны красотой, а не теплом. Также проходят через кольцо палантины. Например, палантин при размерах 170х55см может весить менее 50 грамм. Следует отметить, что не все палантины и паутинки проходят через кольцо — многое зависит от качества используемого пуха, мастерства вязальщицы и размера изделия.
Кстати, помимо прохождения в кольцо «шиком» у пуховязальщиц считается, чтобы изделие помещалось в гусиное яйцо.

Миф 4. Пуховые платки — только для пожилых женщин.

Многие думают, что оренбургские пуховые платки одевают только пожилые, нуждающиеся в тепле. На самом деле, это неверно: если пуховые шали действительно одевают в основном женщины в зрелом и пожилом возрасте, то оренбургские пуховые паутинки и палантины носят фактически только молодые девушки. Изумительно нежные, легкие и красивые палантины и паутинки подчеркивают женскую красоту. Как правило, выбирают паутинки и палантины белого цвета, которые смотрятся особенно хорошо.

Миф 5. Пуховые платки связаны из шерсти.

Откуда появился этот миф, неясно: даже само название «пуховый платок» говорит о том, что он связан из пуха. Конечно, используется не птичий, а козий пух — это особый подшерсток у коз, который получают, как правило, вычесыванием козы («причеши козу — получи пух»). Козий пух обладает особыми свойствами и ценится намного выше, чем обычная шерсть.

Миф 6. Пуховые платки связаны на 100% из пуха.

Бывает, что люди, купившие пуховый платок и обнаружившие в нем вискозу или хлопчатобумажные нити, возмущаются, начинают утверждать, что это подделка, сплошь состоящая из синтетики. Однако особенность пухового платка в том, что на 100% из пуха его связать нельзя: изделие в этом случае «скатывается» и служит весьсма непродолжительный срок. Чтобы этого не произошло, пряжа должна состоять не только из пуховых нитей, но и из «основы», то есть хлопчатобумажных или вискозных нитей — в этом случае платок прослужит долго: основа придает изделию прочность, пух — тепло и изящность. Однако доля основы должна быть относительно небольшой.

Миф 7. Оренбургские пуховые платки — только из пуха оренбургских коз.

Действительно полтора века назад оренбургские пуховые изделия вязались исключительно из пуха оренбургских коз. Этот пух является возможно лучшим в мире и аналогов не имеет: иностранцы пробовали вывозить оренбургских коз и в Европу, и в Южную Америку, но козы, оказываясь вне морозного уральского климата, сразу теряют все свои лучшие свойства. Поэтому Оренбургский регион — фактически единственно возможная для них среда обитания. Особенность пуха — в его изумительной нежности. Другие виды пуха (например, волгоградский) имеют другие качества и также используются оренбургскими пуховязальщицами — как правило, теплые платки вяжутся с помощью него. Также используется ангорка. Однако неверно то, что волгоградский пуховый платок и оренбургский пуховый платок, связанный из волгоградского пуха, — одно и то же. Особенность оренбургского пухового платка — в самом вязании. Веками вяжут оренбургские вязальщицы пуховые изделия, и тонкость и качество пуховязания, а также сложность наносимых узоров — отличительные признаки оренбургского пуховязального промысла.

Миф 8. Все оренбургские пуховые платки — исключительно ручной работы.

70 лет назад в Оренбурге была основана Фабрика оренбургских пуховых платков, до сих пор являющаяся единственной в Оренбургском регионе. Среди мастеров цехов были вязальщицы с известных «пуховых» деревень, привнесшие лучшие качества в фабричное вязание изделий. Недаром, пуховязальщицы, как правило, с уважением относятся к фабричной продукции. Среди преимуществ отмечают сложность наносимых узоров, возможность вышивки на шалях, хорошо связанную серединку, тонкость палантинов и паутинок. Однако бесспорно и то, что фабричная работа уступает качественной ручной работе почти по всем параметрам, начиная от качества пуха, заканчивая качеством вязания.
Некоторые пуховязальщицы также, бывает, используют машииное прядение пуха и машинную вязку серединки платков. Настоящая ручная работа состоит из ручного прядения пуха, ссучивания пуха с основой и непосредственно ручного вязания. Такой процесс занимает от 2 недель до 1 месяца и больше. Естественно, такие платки имеют самое высокое качество.

Миф 9. Оренбургские пуховые платки вяжут только в Оренбурге.

Пуховые изделия вяжутся не только в Оренбурге, но и во всей Оренбургской области. Более того, лучшие вязальщицы живут, как правило, не в Оренбурге, а в деревнях с вековыми традициями пуховязания: «Да что с тебя взять? Ты даже платок связать не можешь!» — такие слова можно было услышать городской девушке в местных деревнях». Хотя в Оренбурге, конечно, тоже пуховязальный промысел не на последнем месте.

Миф 10. Настоящие оренбургские пуховые платки можно купить только в Оренбурге.

Стандартная картина: когда в Оренбург прибывают иногородние посетители, первое, о чем появляется мысль, — где бы купить оренбургский пуховый платок. Гостей ждут с радостью на вокзале, предлагая им мягкие пушистые платки. Если гость, выдержав соблазн, добрался до Центрального рынка, ему последует аналогичное предложение. Получается, что почти все гости покупают изделия ручной работы либо на вокзале, либо на базаре. Проблема — в том, что как раз в этих местах изделия продаются, как правило, низкого качества.
Лучше всего покупать пуховые платки в деревнях области или же в том же Оренбурге, но у тех пуховязальщиц, о которых отзываются хорошо, или же в магазинах, торгующих фабричной продукцией. В то же время в других регионах оренбургские пуховые платки купить тоже можно — для этого достаточно посетить выставку «Оренбургский пуховый платок», которая постоянно разъезжает по всей России. Можно также заказать платки через оренбургские интернет-магазины.